Главная / Писаренко Наталья "Русский хутор"

Писаренко Наталья “Русский хутор”

Р1 Предположительно Русский хутор образовался в 1906-1907 г.г. Его первое название было Вызыгоу. В свидетельствах о рождении хуторян Огурцовой Татьяны Васильевны (1930г.), Отрощенко Алексея Павловича (1939г.) указано: место рождения хутор Вызыгоу Американского сельского совета. В конце ХIХ века на хуторе жили китайцы и корейцы. На топографических картах начала ХХ века название хутора значилось Вызыгоу. Из русских первыми поселились Огурцовы, и соседом их был китаец Иван – Ли До Фу. После всеобщего выселения корейцев из Приморского края на хуторе остались только русские. И в материалах по сельскохозяйственной переписи по Приморскому краю он упоминается как Огурцов хутор, далее на топографической карте 1960 г. он значится как Русский хутор, и таким он был до 1970 г., пока не покинули его последние семьи Огурцовых и Отрощенко.
Р3Русский хутор располагался под сопкой между бухтами Прогулочной и Прозрачной (наименованы в 1972 г.).
Из воспоминаний Огурцовой Т.П., Отрощенко А.П.:
« Русский хутор представлял собой небольшое селение из нескольких домиков, в которых жили семьи Огурцовых, Отрощенко, Кущиных, Гридиных, Кострубатовых, Сибиряковых, Дога, Куликовых, Черенковых, Костровых, Нефедовых и др. Общий колодец был возле дома Гридина, рядом баня. Просторная поляна между ними часто служила местом сходок и гуляний. Дети ходили в школу в бухту Людянза (Прогулочная). Через хутор протекала небольшая речушка. Жилые дома были сложены из бревен, фундаменты делали из камня и красной глины – этого материала было вокруг достаточно. Внутри дом выглядел просто: небольшая горница, в ней большая печь, по стенам лавки. В двух-трех комнатках стояли кровати, также деревянные.

Р4 Все делали сами – и ткали, и пряли, и вышивали. В обычные дни носили холщовые рубахи, по праздникам женщины одевались в ситец. Гладили утюгом, заправленным древесным углем, кто-то использовал для глажения белья деревянный каток-рубель. Древесная зола из печки заменяла и мыло, и стиральный порошок. Золу сначала кипятили, затем процеживали, получалась мыльная пена: ею стирали белье, полоскали в речке. Жители хутора не знали электричества. Комнаты освещали лучиной или масляными фитилями. Потом появились керосиновые пяти- и семилинейные лампы. Владельцы таких ламп уже считались зажиточными. Хуторяне немного ловили рыбу, охотились, но основой был все же огород, где выращивали не только картофель и овощи, но и арбузы, кукурузу, гречиху, пшеницу, сою. Как правило, у семьи было две-три коровы, свиньи, куры, утки. Жизнь на хуторе текла размеренно и спокойно…»

В 1920 году в округе появились японцы. В поисках партизан они рыскали по хутору, обыскивали дома, что сопровождалось избиением жителей. Отец и мать Огурцовы были жестоко избиты за то, что брат отца ушел в партизанский отряд. Примерно в конце 1921 года японцы ушли, и жизнь хуторян продолжилась, но уже не та, прежняя…
Когда началось строительство порта в бухте Находка, молодежь подалась туда, и одним старикам стало не под силу управляться с хозяйством. Постепенно все переехали к своим детям, и Русский хутор оказался заброшенным.

Из воспоминаний Ивановой Марии Антоновны:
В Находку моя семья переехала в 1956 году. Прекрасная природа, близость замечательных пляжей нас завораживали. И первая бухта, куда повел нас мой муж, была Людянза. В детстве он жил там с родителями (1932-1936 г.г.), и ему была дорога эта бухта. Путь к ней шел через Русский хутор. В 60х г. там было еще несколько домиков. В начале хутора был дом Гридиных и колодец со вкусной прохладной водой. Мы непременно останавливались насладиться ею. Когда из Зарубино приезжала свекровь Александра Ивановна Иванова, то обязательно ходила с нами. По живописной дороге мы шли через хутор и у крайнего дома, где всегда была собака на цепи, переходили речушку. Жителей не было видно, но огороды были засажены и ухожены. У крайнего дома были фруктовые деревья. Р5Впоследствии, будучи на пенсии и занимаясь краеведением, я неоднократно там бывала с Галиной Гавриловной Шовбой – краеведом и почетным жителем города, работниками МВЦ г. Находка, членами клуба КЛИО (клуб любителей истории Отечества), членами генеалогического клуба «Находкинский родовед», и мы всегда находили там предметы быта и обнаруживались новые открытия. Например, была найдена японская каска, также обнаружили мотыгу, каменные жернова, совок, флягу, обручи от бочек, железные засовы, лампу пятилинейную, фрагмент чугуна, утюг, оселки. Было у хуторян и свое кладбище и до сих пор существует три могилы. На двух из них таблички с надписями: Куликов Тимофей Моисеевич (1903-1966г.г.) и Куликов Василий Тимофеевич (1928-1966г.г.) Возле них несколько ям, скорее всего родственники делали перезахоронение на официальном городском кладбище.

В апреле 2011 года я была на хуторе вместе с краеведом Писаренко Натальей Юрьевной и ее дочерью Верой, ученицей 3го класса средней школы №3, благодаря которой также было найдено множество артефактов. Наталья Юрьевна описала свои впечатления, назвав повествование «Русский хутор – 50 лет спустя». Вот фрагменты из него.

Р6

РУССКИЙ ХУТОР – 50 ЛЕТ СПУСТЯ

Мое исследование истории Русского хутора началось со случайной ошибки. В работе по теме «Моя улица» я написала, что Русский хутор находился на Людянзе. Председатель общества «Родовед», член жюри краеведческого конкурса и просто очень интересная женщина Мария Антоновна Иванова, сразу заметила неточность, принесла топографическую карту 1960 года и предложила показать место расположения хутора. В молодости она часто ходила через него в поселок Людянза, где жил ее муж и работал директором рыбозавода свекор Георгий Михайлович Иванов с 1932 по 1936г.
Прохладным апрельским днем мы отправились в путь. В подростковом возрасте моим кумиром был Шерлок Холмс. И вот сейчас вернулось то ощущение, предвосхищение тайны, казалось, что по найденному волоску, кусочку кирпича или металлической детали мы сможем нарисовать картину жизни наших предков. Помогало нам то, что из-за холодной весны и прошедшего пала, земля стояла практически голая. По крайней мере, дорогу и основные сохранившиеся фундаменты не закрывали никакие кустарники и разнотравье, как стало немного позже, в мае.
Дорога через Русский хутор была заброшена в 80-х годах прошлого века, когда началось благоустройство побережья бухты Прозрачной (Уэйгоу), строительство санатория Приморского завода (позже превратившегося в противотуберкулезный диспансер), водозабора, сооружение дамбы и искусственного озера, затем названного Приморским, или в народе – Рица. Инициатором этого всего был тогдашний директор Приморского завода Степан Гейц. Тогда, вероятно, была проложена более прямая ветка к Рице, а поворот на хутор некоторое время использовался для своза мусора, а затем и вовсе зарос.
Сразу возникли мысли, почему именно это место было выбрано для жительства людьми, нашими пращурами, которые претерпели множество лишений при переселении из центральных областей России в далекий Уссурийский край. ( Тогда Приморского края еще не было). Вообще мне давно была интересно, что заставляло людей селиться в отдалении, хуторами, когда, казалось бы, в далеком краю лучше держаться всем вместе.
Со слов старожилов, Русский хутор образовался не на пустом месте. В достаточно благодатной, укрытой от ветров долинке, с протекающей через нее небольшой речкой, было раньше несколько китайских и корейских фанз. Место действительно неплохое. С северо-востока закрывает долину склон сопки, в некоторых местах немного крутой, но с выходами камня, необходимого для строительства фундаментов, а в остальном, довольно пологий. К югу и юго-западу обширные ровные места для полей. Близко речка, через еще одну сопочку, в 15-20 минутах ходьбы – море (бухта Людянза или Кудуа).
Заброшенная, заросшая дорога петляет по подножию сопки. У ее основания нами найдено всего два, похожих на фундаменты домов, скопления камней.

По правую сторону дороги – равнинный участок. На черном фоне обгорелой земли выделяется что-то белое. Издалека, ну точь в точь детектив, – человеческое тело. Подходим.
Оказывается это брошенная бетонная скульптура «спортсмена – пионера с горном» советских времен, полузасыпанная землей. Хорошо сохранившийся торс с головой и руками, одна из которых поднята, и лежащая в 2х метрах задняя часть с бегущими ногами, от которых, в основном осталась одна арматура. Рядом фрагменты оградки с металлическими фигурными завитками. Вывезена была скульптура явно до 80х годов, когда дорога еще была проезжей для грузовиков. А вот откуда? Возможно этот раритет – один из целой группы, составлявшей маленький парк, между улицами Добролюбова и Чапаева. Сейчас от него осталась одна полуразломанная девушка, а раньше, в конце 60х -70г.г., как помнит моя тетя, учившаяся в то время в школе, там насчитывалось около десятка фигур.
Здесь же недалеко замечаем на дереве старый скворечник, достаточно высоко приколоченный. Это явно признак бывшего здесь жилья, ведь сейчас до ближайших домов около 2х километров, да и то это коттеджи. Несмотря на почтенный возраст птичьего домика, он до сих пор функционирует, мы заметили и даже сфотографировали поползня, юркающего по крыше.
Раз есть скворечник, значит можно поискать и человеческое жилье. Так и есть. Буквально в нескольких метрах натыкаемся на ровные плиты фундамента. Очищаем их от земли (раскопки – любимое занятие моей дочери) и вырисовывается контур дома – пятистенка со входом на северо-запад, и поперечной стеной, делящей основание на 2/3 и 1/3 части.
Если по сопке и вдоль дороги основная растительность – это дубы, то немного правее – полосой, уходящей к морю, чистый березовый лесок, возможно напоминавший переселенцам природу средней полосы России. В мае на деревьях висело около 20 емкостей для сбора березового сока.
Далее по склону сопки расположено небольшое кладбище. Сейчас сохранились три памятника. Это могилы людей, живших на хуторе, но похороненных уже после того, как хутор был заброшен, в 1968 г.- отец и сын Куликовы, причем, достаточно молодой сын умер ровно на 2 месяца раньше своего пожилого отца.
Возможно, могил было больше, т. к. остались несколько ям, скорее всего, родственники перезахоронили своих родных на официальном городском кладбище.
Долина расширяется и выходит к речке. Здесь был центр хутора. Множество фундаментов домов и более мелких хозяйственных построек. Сохранились две старые яблони. Нами именно тут было найдено основное количество остатков садовых инструментов (лопаты, грабли, лемех), каменный жернов, возможно оставшийся даже от корейцев, уж больно он истертый, и домашней утвари (дверные скобы, петли, обручи от бочек и т.д.) Ближе к склону расположено 5 погребных ям, где хранились зимой продукты и запасы семян на весну. Ямы сильно обсыпанные, но кое-где видны участки отделки стен камнем, глубиной они до метра сейчас, в засыпанном состоянии, а тогда вероятно были до 1,5метров. В ямах множество обручей от бочек.
На фоне стеночек из природного камня выделялся холм явно кирпичного происхождения – остаток домашней печи с сохранившейся металлической внутренней камерой и открытой дверцей.
По воспоминаниям старожилов именно здесь были дома Отрощенко, Дога, Костровых, Огурцовых.
Далее расположены достаточно ровные большие участки, использовавшиеся под поля зерновых, а затем, когда хутор был заброшен, под огороды городскими жителями.
Здесь же, посреди поля, совсем не на вершине, стоит триангуляционный геодезический знак. Мы привыкли встречать его, поднимаясь на горы (Сестра, Колокол, Ольховая) и совсем не ожидали увидеть его тут, в чистом поле, у подножия сопки, даже не обозначенной на карте.
Так закончился наш первый ознакомительный поход на Русский хутор.
Позже, в мае еще трижды, один раз с неутомимой Марией Антоновной, и два раза с дочерью Верой мы возвращались сюда. Одни первоцветы (адонисы) сменились массой других (ветреницы, калужницы, джефферсонии), фундаменты начали скрываться под быстро растущей травой, даже дорога уже не вырисовывалась так четко. По карте, компасу, а где и просто наугад, нашли дорогу с Русского хутора на Людянзу, разрушенный мостик через речку.
Многие жители с Русского хутора переехали на Людянзу в 30х г.г., когда был массовый лов сельди и рыбозавод предоставлял рабочие места. Огурцовы, Куликовы, Отрощенко переехали позже. Людянза был более цивилизованным поселком, чем Русский хутор, со своей школой, магазином, медпунктом, но до поры до времени, когда и тут все стало приходить в упадок.
Отсюда и вырисовывается вывод: почему Русский хутор и поселок Людянза просуществовали буквально 40-50 лет, два поколения людей, из которых первые поселились уже в зрелом возрасте, вырастили детей, а вот внуки уже не продолжили судьбу предков. Когда основали Находку и по всей территории залива были разбросаны множество хуторов (Макарчука, Пантишина, Никончука, Коровникова, Сибиряков хутор и другие), все были в почти равном положении, жили натуральным хозяйством, обмениваясь друг с другом недостающими продуктами. Когда же начал расти и развиваться город, особенно активно в 50-60х годах, появилось множество рабочих мест, городская инфраструктура – школы, магазины, клубы, библиотеки, то хутора, находившиеся в отдалении, постепенно оставлялись молодыми людьми, желавшими активно жить и работать в городе.
Русский хутор выполнил свою миссию – переселенцы закрепились на Приморской земле, влюбились в ее природу, дали начало новому поколению – и ушел на покой. Теперь можно считать это место памятником истории Находки, и проводить сюда экскурсии, чтобы люди знали и помнили, с чего начиналась их Родина.

Библиотеки Находки© 2024 | ЦБС НГО| Все права защищены
Перейти к содержимому
Перейти к верхней панели