Аким Дыдымов – первый китобой, организовавший в бухте Гайдамак китоперерабатывающее производство

© РАЗРЕШЕНО АВТОРОМ К ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ МБУК «ЦБС» НГО

Старожилы пос. Ливадия (пос. Гайдамак) вспоминают, что еще в 40-х годах XX века на берегу бухты Гайдамак можно было увидеть огромные позвонки и ребра китов. А летом 2006 года рабочие компании ООО «Спектр-Сервис» при производстве земельных работ у западного берега бухты Гайдамак откопали фрагмент китового ребра, который передан в местный музей.
С бухтой Гайдамак связано рождение российского китобойного промысла на южном побережье Дальнего Востока. Здесь в 1889 году Аким Григорьевич (Георгиевич) Дыдымов начал строительство китобойной базы.
Просмотрев массу различных информационных источников, мы узнали интереснейшую историю.
Молодой лейтенант Аким Григорьевич Дыдымов с 1884 по 1886 годы нес военную службу на клипере «Джигит» в прибрежных водах Тихого океана. В этот период он убедился, насколько богаты морскими животными русские воды. Понял, какую выгоду могут дать морские промыслы для российского государства, а не только для иностранцев (в основном американцев), как это происходило на тот момент.
Позже он напишет в письме редактору журнала «Русское судоходство»: «…Вернувшись в июле прошлого (от ред. – 1886) года во Владивосток из трехмесячного северного крейсерства в Беринговом море я решил оставить морскую военную службу, по крайней мере на мирное время, и, обладая достаточным запасом энергии, необходимыми морскими знаниями и некоторым капиталом, вознамерился заняться лично китобойным промыслом в Тихом океане, наметив для начала Охотское море.
Жертвуя для этого дела как всею своею предшествующею службою в военном флоте, так равно и всеми личными средствами, я, помимо желания вознаградить себя с избытком за это в денежном отношении, не менее того желаю доказать своим тяжелым на подъем соотечественникам, что плакаться на безденежье, сидя у камина душной петербургской комнаты, нечего – стоит только обратиться к громадным природным запасам России, и они с избытком вознаградят за приложенный для приобретения их, конечно нелегкий труд…
Я далек от мысли делать из своего предприятия какой-либо секрет, почему с удовольствием буду сообщать весь ход своего нового промысла, который должен же наконец заинтересовать русское общество, так как наибольшее количество китов водится в русских водах, почему Россия и должна бы стоять впереди этого промысла; а у нас большинство имеет самое смутное понятие об этом деле, едва ли не ограничивающееся достоверным сведением о тех трех китах, на которых держится земля.
…В успехе своего дела я не сомневаюсь и надеюсь, что, по примеру моему, найдутся в следующие же годы последователи, важно сделать только почин. Делаю его на свой страх, но рад буду всякой поддержке и участию. И тогда торговый флаг русских промышленников сам, ради своих личных интересов, будет охранять русские воды от расхищения их богатств иностранцами…».
В июле 1886 года он возвращается за свой счет через Сибирь на Балтику. И затем пишет прошение на отпуск с последующим увольнением в отставку.
В период с 5 ноября 1886 года по 5 января 1887 года, находясь в отпуске, он очень активно занимается делами по организации китового промысла.
В Санкт–Петербурге А.Г. Дыдымов встретился с русским консулом в Финмарке г-ом Островским и узнал от него о современных методах китобойного промысла. Консул рекомендовал ему войти в контакт с компанией «Ниланд Веркстед» в Христиании для постройки современного китобойца.
Как пишет Дыдымов в своем письме в журнал «Русское судоходство»: «…Лица, стоящие во главе инспекции морских и речных промыслов, а также занимающиеся китобойным делом на Мурмане, оказали мне полное любезное содействие к ознакомлению как со всеми существующими законами по этому промыслу, так равно и с условиями его организации. Но мои светлые надежды на содействие или, по крайней мере, на полное покровительство правительства предпринимаемому новому и, конечно, чисто русскому предприятию, были помрачены в первые же дни моего приезда в Петербург». Далее Дыдымов говорит о том, что в министерстве государственных имуществ был внесен проект о разрешении владивостокскому купцу О.В. Линдгольму в течение 10-15 лет иметь монополию на морские китобойные промыслы по всему побережью Охотского и Берингова морей. Там, где и планировал А. Дыдымов бить китов.
Но трудности только начинались.
Для того, чтобы иметь возможность заказать китобойное судно А. Дыдымов продает свое имение, оставшееся от родителей в Тульской губернии. И как далее он пишет в своем письме: «…Устроив свои денежные дела пока настолько, что имею возможность уплатить за пароход, и заручившись словесным мне объяснением находящегося в Петербурге г-на приамурского генерал-губернатора (от ред. – барона Корфа), что монополия на китобойные промыслы г. Линдгольму дана не будет и, что никто не помешает мне заниматься этими промыслами, я 16-го минувшего (от ред. – 1886 г.) декабря заключил контракт и внес задаток на постройку китобойного парохода…». Назвать свое судно Аким Григорьевич решил в честь крупнейшего исследователя Тихоокеанского побережья России Геннадия Ивановича Невельского.
Планировалось, что пароход будет испытан и сдан к выходу в море 3-го апреля 1887 года. Как писал Дыдымов: «…По изготовлении парохода я отправлюсь на нем через Суэцкий канал в города Владивосток, Николаевск и затем в Охотское море…Осень этого года, вероятно пройдет в ознакомлении с прибрежным плаванием по Охотскому морю и приискании и устройстве удобного места для зимовки, так что выйти на промысел рассчитываю только весною 1888 года».
Первый русский китобоец «нового типа» был построен в 1887 году по типу норвежских китобойных шхун в Христиании на Нюландском заводе. И представлял собой паровое железное судно с машиной мощностью в 220 индикаторных сил, развивал скорость до 12 узлов. Также машина была снабжена новейшими приборами русского изобретателя инженера-механика П.И.Зотова. Котел из шведской стали приспособлен был для топки и углем, и дровами.
Длина судна 25,6 м, ширина 5,5 м, водоизмещение 170 тонн.
Комплект команды парохода около 12 человек. Несколько человек было законтрактовано на три года – из опытных норвежских китобоев, остальная команда должна была пополниться из бессрочно – отпускных матросов военного флота и инородцев Охотского моря.
«Геннадий Невельской» имел все современное китоловное вооружение: в носовой части специальную патентованную пушку, гарпуны с разрывными гранатами, которые могли влечь за собой после выстрела 450 сажень мягкого троса, специально сделанного для этого норвежским заводом, но из русской пеньки; специальную паровую лебедку, а также кормовой шпиль, приводимый в движение судовой машиной. Для подъема убитого кита со дна имелось особое приспособление.
Гарпунером на этом судне был Самуэл Фойн, племянник знаменитого изобретателя гарпунной пушки и гарпуна с гранатой Свена Фойна. На борту было два вельбота и плоскодонная шлюпка.
Кроме денег, необходимых для строительства судна, необходимы были еще средства в сумме 60 тысяч рублей для организации всего промысла и для ведения дела в первый год. Поэтому А. Дыдымов принимает решение обратиться к министру финансов за ссудой под залог застрахованного парохода.
Дыдымов пробился к министру финансов, ознакомил его со своим планом создания «Русского китобойного предприятия на Дальнем Востоке». И, убедив его в доходности и полезности этого дела для государства, и благодаря поддержке морского министерства и министерства государственных имуществ, получил кредит на три года в сумме 50 тысяч рублей с 5% годовых под залог парохода.
Но капитал нужен был во много раз больший. К этой сумме прибавились деньги друзей, поверивших в успех дела. Стартовал А. Дыдымов с капиталом в 200000 рублей. После того, как судно сошло со стапелей и прибыло во Владивосток, прошло более двух лет. Почему это произошло, пока не очень понятно, вероятнее всего из-за финансовых трудностей. Как писал журнал «Русское судоходство»: «…Настрадавшись в Петербурге, – и скажем даже вместе с нами, – пока мог наконец отправиться на восток на своем давно уже готовом пароходе «Геннадий Невельской»…спешил с уплатой долгов». 
4 июля 1889 года А.Г. Дыдымов отправился на пароходе из Христиании во Владивосток, и пришел туда 19 октября. По пути судно заходило в Плимут, Алжир, Порт-Саид, Аден, Коломбо, Сингапур, Гон-Конг, Шанхай, прошло вдоль корейских берегов, посетив Нагасаки, затем опять вдоль корейских берегов, зашло в Посьет и Сидеми.
Не смотря на крайне неблагоприятную погоду, пароход, имея всего 10 человек экипажа (командир, помощник, 4 матроса, из которых 1 кок, 2 машиниста и 2 кочегара), дошел в прекрасном виде.
Во Владивостоке товарищи – моряки встретили Дыдымова с радостью, а портовое начальство предложило к его услугам док и всяческое содействие в ремонте парохода. Здесь его также материально поддержал крупный предприниматель Михаил Григорьевич Шевелев.
Для содействия задуманному мероприятию генерал-губернатор Приамурской области барон Андрей Николаевич Корф передал в распоряжение Дыдымова конфискованную недавно американскую шхуну «Арона». Дыдымов переименовал ее в «Надежду» в память о следующем историческом событии. Осенью 1853 года для содействия амурской экспедиции, генерал-губернатор Муравьев выслал на устье Амура в распоряжение Г.И. Невельского 10-сильный паровой баркас, названный Невельским «Надеждой». В то время это был первый пароход, прошедший по Амуру.
Таким образом, Дыдымов оказался владельцем сразу двух судов, чьи имена воздавали должное российской истории на берегах Тихого океана.
По прибытии во Владивосток он заменил часть экипажа русскими моряками, оставив только своего помощника и трех норвежских матросов. Уволил даже и Фойна, заменив его русским гарпунером, выписанным из Одессы, воспитанником мореходных классов. Если друзья – моряки с радостью встретили Дыдымова, то общественность Владивостока неоднозначно приняла его благие намерения. Наряду с восторженной поддержкой было много критики, скептицизма, предвещавших крах его мероприятию на самом начальном этапе.
Ему предстояло доказать обратное, и как можно скорее.
Одновременно с промыслами Аким Дыдымов взял на себя обязанности исполнять охранные и исследовательские функции в русских водах.
Испытывая серьезные финансовые затруднения, т.к. все деньги пошли на строительство парохода и на переход из Норвегии во Владивосток, Дыдымов в первый год не смог начать китовый промысел в Охотском море. Но нетерпение Акима Григорьевича было столь велико, что он решил, немедля выйти в Японское море 10 ноября 1889 года. Промысел начался довольно удачно. Первого кита, а это был кит из породы синих, он добыл в бухте Врангеля и привел на буксире во Владивосток. Для разделывания позже увел в бухту Сидеми в Амурском заливе. Следующего кита «Геннадий Невельской» добыл 27 ноября в заливе Америка.
Рядом с Дыдымовым у гарпунной пушки находился его товарищ, такой же увлеченный Тихим океаном и заинтересованный в освоении его богатств, охотник за китами Фридольф Гек, пожелавший своими глазами увидеть всю процедуру необычной охоты. Дело в том, что до сих пор на китов охотились с вельботов в непосредственной близости от разъяренного кита. А. Дыдымов убедил Ф.Гека в возможности охотиться на китов прямо с борта судна, что позволяло избежать лишнего риска и делало труд китобоя намного безопаснее.
Дыдымов предложил Фридольфу Кирилловичу Геку командовать шхуной «Надежда», на что тот согласился с готовностью. Шхуна выполняла транспортные задачи, доставляя туши китов и продукты их переработки на базу в бухту Гайдамак или в Японию для сдачи коммерсантам.
Первые же дни промысла подтвердили, что уходить далеко в море нет необходимости. Киты в заливе Петра Великого водились в изобилии. Поэтому охота на китов велась в заливе Америка и у острова Аскольд на китов полосатиков и гладких. На зиму «Невельской» уходил на промысел к берегам Кореи и Японии. Для этого А. Дыдымов заключил договор с Японским правительством, по которому отдавал ему за определенную плату всех добытых в японских водах китов. Как писал «Вестник рыбопромышленности» в №8 за 1889 год: «…Такую сделку г-н Дыдымов находит довольно выгодной, а японцы, как и корейцы, очень любезно отнеслись к нему, зато гамбургские и норвежские промышленники, очень несочувственно отнеслись к этому предприятию, видя в нем опасного конкурента своей монополии…».
Летом 1890 года Дыдымов ходил в Охотское море для исследования хода китов и для определения места стоянок.
В бухте Гайдамак, на отведенной русским правительством земле, А. Дыдымов устроил береговую базу для разделки китов, построил жиротопный завод.
Как писал в своем отчете представитель владивостокского Общества содействия русскому торговому мореходству В.Е. Филипченко: «…В пустынной бухте закипела жизнь, выстроен завод, дающий заработок исключительно русским, большею частью бессрочно – отпускным. В заводе пока имеется устройство для разделки китов, паровой топки жира шестью котлами, и предположено устроить мельницу для молки костей и паровой пресс. Для самого устройства завода и необходимых починок устроена механическая мастерская. Для удобства хода судов, устроены два маячных огня. Для рабочих устроены хорошие казармы, разведены огороды, а для скота убирают сено с прилежащих лугов».
В период с 14 декабря 1889 года по 22 марта 1890 года А. Дыдымов добыл и переработал 23 кита, что дало 12 тысяч пудов просоленного жира и 5 тонн китового уса. Как сообщалось в газетах, сбыт продукции хотя еще и не был налажен, но за жир легко выручили 14 тысяч долларов, а за китовый ус англичане предлагали по 190 фунтов стерлингов за тонну. Таким образом, удалось не только покрыть расходы по содержанию парохода и шхуны, но и получить до 20 тысяч рублей чистой прибыли. «Приведенные выше факты и цифры, – указывала газета «Владивосток», – может быть заставят хоть покраснеть тех беззастенчивых краснобаев, которые в течение зимы распускали слухи «из достоверных источников» о том, что китобойный русский пароход «Геннадий Невельской» для пропитания команды занялся перевозкою грузов и пассажиров между японскими портами…» Так же блестяще промысел продолжался и в последующее время.
Газета «Владивосток» писала: «Предприимчивость, энергия и блестящие качества судоводителя г-на Дыдымова превратили пустынную бухту Гайдамак, где прошлым летом раздавался лишь крик птиц, да вой зверей, в чудесный уголок…День и ночь пылает пламя в печах салотопного завода. На пристани туши морских исполинов разделываются вчерашними переселенцами – землеробами из России, да пришедшими из Кореи рыбаками. В китобойном поселении люди не знают голода и лишения. Имя г-на Дыдымова тут почитается с искренним уважением и благодарностью».
Сбыт продукции китового жира Дыдымов производил в Нагасаки. Жир в те времена использовали в медицине, парфюмерии и для освещения улиц. Китовый ус отправлял в Лондон, где его использовали для производства корсетов для дам. Кости китов продавал в Америку, в те времена их перерабатывали не только на удобрения, из позвонков вытачивали детали машин.
Деятельность китобойного предприятия Дыдымова была не долгой – его основатель погиб во время шторма 31 декабря 1890 года на китобойном судне «Геннадий Невельской», возвращаясь из Северной Кореи в бухту Гайдамак. Китобоец затонул вместе с экипажем. Существует две версии на этот счет. Первая, что судно обледенело во время сильного шторма; вторая, что его могли взорвать. В то время было много желающих, особенно иностранцев, помешать развитию русского китового промысла, ведь Дыдымов нарушил монополию иностранцев, которые по–разбойничьи хозяйничали в русских водах. Журнал «Русское судоходство» в январе 1894 года в статье «Новое русское китобойное предприятие» писал: «…Мы хорошо знаем, что покойный Дыдымов рисковал, пустившись на промысел в опасное время, – и даже знаем, почему он вынужден был к этому…Он, крайне добросовестный и щекотливый в денежных делах, спешил с уплатой долгов. Однако, все уходящие в море знают, что они – под Богом…». 
Японское море стало могилой для бесстрашных моряков китобойца «Геннадий Невельской»: капитана А.Г. Дыдымова, штурмана С.М. Велисова, механика Евкина, машиниста Паутова, кочегаров Минаева и Зарудного, боцмана Иогасона, плотника Андерсона, матросов Филимонова, Кутсмана, Датсмана, Палонина, повара Сидорова и юнги Попова. Всего на борту было 14 человек.
В марте 1891 года А. Дыдымов посмертно был удостоен Большой золотой медали им. Александра II Императорского Общества для содействия русскому торговому мореходству.
Журнал «Вестник рыбопромышленности» писал: «…Не стремление к наживе и слава заставили Дыдымова отказаться от карьеры выдающегося флотского офицера и посвятить себя китобойному промыслу, а только беззаветная любовь к Отечеству, желание поддержать престижь русского имени на дальнем востоке путем развития важного в экономическом отношении промысла и оградить интересы местного населения от гибельной эксплуатации со стороны иностранных промышленников. Такова была цель предприятия Акима Григорьевича, так рано погибшего от слишком усердного служения своей возвышенной идеи. Если нам действительно не суждено увидеть Акима Григорьевича Дыдымова живым, то да будет имя его прославлено на веки!»
Когда Ф. Гек розыскивал пароход своего соратника у корейских берегов, он открыл несколько бухт. И одну из них он назвал в честь погибшего друга Память Дыдымова. На современных картах она нанесена под названием Улсанман.
После поражения в русско–японской войне корабли военного флота были заменены крейсерами пограничной стражи. Одним из них стал охранный крейсер под названием «Лейтенант Дыдымов», принадлежащий департаменту рыболовства и охоты Министерства земледелия и землеустройства. С 1907 по 1919 годы им командовал Альфред Андреевич Линдгольм, ученик легендарного капитана Фридольфа Гека. После смерти Гека он принял командование рыбоохранной шхуной «Сторож».
Крейсер «Лейтенант Дыдымов» выполнял задания Тихоокеанской научно – промысловой экспедиции в районах Охотского моря, Татарского пролива и лимана реки Амур.
В 1920-1921 годы крейсером командовал Макар Иванович Ледок.
Такова судьба, что и сам крейсер погиб в 1922 году во время шторма. Из Владивостока была организована эвакуация кадетского корпуса в Китай. 22 ноября преподаватели с семьями и кадеты погрузились на корабль, и он взял курс на Шанхай. На следующий день судно «Лейтенант Дыдымов» попало в жестокий шторм и через несколько часов затонуло со всеми, кто находился на его борту. Перед гибелью на миноносце были подняты флаги: «Погибаем, но не сдаемся».
К большому сожалению, о биографии Акима Григорьевича Дыдымова в настоящее время информации у нас не очень много, даже нет фотографии.
Известно, что родился Аким Григорьевич 4 июня 1856 года в Тульской губернии. Отец Георгий Акимович – подпоручик, мелкопоместный дворянин Новосильского уезда Тульской губернии. Принимал участие в войне с горцами, награжден орденом Анны 4 ст. и орденом Анны 3 ст. с бантом, также орденом Станислава 3 ст. От первого брака имел дочерей Елизавету (1849 г.р.), Марию (1850) и сына Георгия (1853). Выйдя в отставку, жил в своем поместье, получил чин губернского секретаря. В 1853-1855 годы избирался судьей Новосильского уездного суда.
Мать Екатерина Степановна (1822 г.р.), вторая жена Георгия Акимовича, родила Акима в 34 года.
В 1874 году Аким Григорьевич поступил в Морское училище. В 1878 году приказом его Императорского Величества генерал-адмирала произведен в гардемарины и в этот же год циркуляром Императорского департамента под № 45 назначен в 6-й флотский экипаж. В 1879 году произведен в мичманы, затем приказом Главного командира Кронштадского порта под № 338 утвержден экипажным адъютантом. В 1880 году приказом Главного командира Кронштадского порта №6 назначен к служению в минный офицерский класс краткого курса минного дела. 13 мая 1881 года отчислен от должности адъютанта по случаю назначения в заграничное плавание на корабле «Петр Великий». За отличную службу в 1883 году получил благодарность Его Высочества. 5 февраля 1883 года вновь был утвержден экипажным адъютантом. 22 апреля 1883 года приказом Главного командира Кронштадского порта назначен флагофицером в походный штаб командующего минным отрядом. 1 января 1884 года Высочайшим приказом произведен в лейтенанты. 10 января 1884 года приказом Главного командира Кронштадского порта назначен командиром 7-й роты команды клипера «Джигит» с переводом в 5-й флотский экипаж. В 1884–1886 годы на клипере «Джигит» нес службу на Тихом океане. В 1886 году вернулся с Дальнего Востока в Кронтштадт на прежнее место службы. Вскоре уволился по семейным обстоятельствам. При выходе в отставку получил звание капитана 2-го ранга.
Из наград имеет Датский кавалеровский крест.
Является автором нескольких работ по биологии и промыслу китов на русском Дальнем Востоке. Погиб в возрасте 35 лет. Женат не был.
Еще нам стал известен адрес дома во Владивостоке, где жил пионер китобойного промысла А.Г. Дыдымов: г. Владивосток, ул. Карла Либкнехта, 3. Дом является памятником истории. И он еще действительно стоит на этой улице.

Наш приморский писатель Анатолий Вахов в середине 50-х годов ХХ века опубликовал книгу «Трагедия капитана Лигова», в которой собраны черты первых основателей китобойного промысла на Дальнем Востоке, в том числе и в бухте Гайдамак.